В сообщении московского главка СК о приговоре Мисюриной ее фамилия не приводится — говорится лишь, что осужден «врач-гематолог 1974 года рождения», признанный виновным по части 2 статьи 238 УК (оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, которые стали причиной смерти человека).

По версии следствия, с которой согласился суд, 25 июля 2013 года обвиняемая оказала пациенту медицинскую услугу — трепанобиопсию, во время которой «нарушила методику, тактику и технику выполнения указанной манипуляции». В результате пациент якобы получил «сквозные повреждения кровеносных сосудов», от которых через несколько дней скончался.

«В ходе расследования проведены множественные, в том числе посмертные, судебно-медицинские экспертизы, выводы которых позволили установить причинно-следственную связь между действиями обвиняемой и гибелью пациента», — утверждают в СК.

В итоге 22 января этого года Черемушкинский суд Москвы приговорил Елену Мисюрину к двум годам колонии общего режима. При этом, по данным издания «Православие и мир», прокурор требовал для нее условного срока.

Защита указывала, что квалификация по статье 238 предусматривает наличие в действиях Мисюриной некоего умысла, однако следствие на этот момент внимания не обратило. Мисюрина настаивала, что проводила такую биопсию много раз, а адвокат Мария Зайцева подчеркивала, что вскрытие погибшего пациента в клинике «Медси» проводили с нарушениями.

Авторы петиции «Верните свободу врачу» на сайте Сhange.org требуют пересмотреть дело Елены Мисюриной и остановить «охоту на врачей». К моменту публикации материала петицию подписали более 70 тысяч человеек.

«Суд не учел объективного факта того, что наиболее вероятной причиной данной патологии должно считаться осложнение основного заболевания пациента — онкологический процесс. На фоне онкологического заболевания спонтанные кровоизлияния, подобные произошедшему в данном случае, являются наиболее частой причиной смерти больных», — говорится в тексте петиции.

Авторы называют версию следствия «абсолютно надуманной и неподтвержденной доказательствами экспертизы» и подчеркивают, что «медицинское сообщество российских врачей и медработников, сообщество пациентов считает приговор, вынесенной доктору Мисюриной Е.Н., неправовым и обусловленным политическими пропагандистскими целями в ходе объявленной Следственным Комитетом РФ кампанией по масовому обвинению медработников во врачебных ошибках, нанесении вреда пациентам». Проведение такой «кампании» в петиции связывают «со стремлением ряда государственных чиновников перенести на медработников вину за резкое ухудшение качества и доступности медицинской помощи, наступившее в ходе реформы и так называемой "оптимизации" российского здравоохранения».

Защита Мисюриной обжаловала приговор, а медики по всей России выступили в ее поддержку, выкладывая в интенет фотографии с табличками #яЕленаМисюрина.

«Это был полный шок, мы шли за оправдательным приговором. Я была с прической, нарядная, никаких вещей с собой, а потом я слышу — два года реального срока, и на меня надевают наручники. Мне понравилась формулировка: "особо опасна"», — сказала Мисюрина в беседе с журналисткой «Дождя» и членом московской ОНК Когершын Сагиевой. 

Врача-гематолога поддержали в департаменте здравоохранения Москвы, о приговоре высказывались вице-мэр по вопросам социального развития, заслуженный врач России Леонид Печатников и мэр Сергей Собянин.

30 января на сайте Следственного комитета появилось заявление официального представителя ведомства Светланы Петренко «в связи с многочисленными комментариями в СМИ относительно дела московского врача, привлеченного к уголовной ответственности».

«Вызывает крайнее удивление, когда приговор суда медицинскому работнику берутся комментировать другие люди, в том числе из сферы медицины, даже не будучи ознакомленными с материалами конкретного уголовного дела, по сути подвергая сомнению компетенцию своих же коллег, дававших экспертное заключение по этому делу, — с первых строк переходит в наступление Петренко. — В данном случае они не только нарушают элементарную этику, но и провоцируют недоверие граждан к медицинской системе в целом».

«Еще большее удивление вызывают комментарии лиц, которые не имеют представления ни об экспертной деятельности, ни о следственной работе, не говоря уже о материалах конкретного дела», — подчеркивает представитель СК.

Петренко отмечает, что уголовные дела о заболеваниях ятрогенного характера — вызванных действиями врача — считаются «крайне сложными», и «лишь в каждом третьем случае возбуждается уголовное дело». В СК занимаются постоянным «повышением квалификации следователей» и заказывают экспертизы, на которых и базируются выводы следствия и суда. «Поэтому никакой негативной тенденции, связанной с привлечением к уголовной ответственности врачей, нет и быть не может», — заключают в Следственном комитете.

Еще в 2016 году Генпрокуратура возмущалась ходом расследования дел о врачебных ошибках и указывала на частоту необоснованных обвинений, пишет РБК, ссылаясь на письмо замглавы надзорного ведомства Владимира Малиновского, адресованное прокурорам регионов. В нем говорилось «о распространенности случаев пренебрежения в ходе расследования врачебных ошибок требованиями закона, допускающего возбуждение уголовного дела только при наличии достаточных данных, указывающих на признаки преступления». «Нередко постановления о возбуждении уголовного дела выносятся при отсутствии в материалах сведений о причинно-следственной связи» между действиями врачей и дальнейшим состоянием пациента, подчеркивал Малиновский.

РБК со ссылкой на имеющийся в распоряжении редакции документ также пишет, что с 2015 года ятрогенные преступления в СК выделили в отдельную категорию особо контролируемых дел. Замруководителя главного следственного управления СК Москвы Сергей Синяговский рекомендовал следователям обращать внимание на «медицинские» дела. Осенью 2017 года в СК прошло совещание по вопросам расследования ятрогенных преступлений, на котором была одобрена инициатива о подготовке к введению в Уголовный кодекс новой статьи о врачебных ошибках.